3.

Все смешалось в доме Облонских.
© Л. Толстой

По пути к парадной зале Гокудера успел украдкой вытащить очередную сигарету и закурить. Он надеялся, что это поможет хоть немного успокоить нервы.
Придворные, которые встречали послов, выглядели не лучшим образом. Фрейлины, постаравшиеся ради такого случая надеть все лучшее сразу, напоминали не то новогодние елки, не то садовые грядки с взбесившимися цветами. Особенно поражала воображение шляпа одной из дам. Почтенная особа раздобыла где-то головной убор высотой в добрых полметра, обильно усыпанный блестками и украшенный пестрыми лентами. Ламбо покосился на это архитектурное сооружение с явной завистью, но ничего не сказал.
Мукуро и Кёя, каким-то образом тоже оказавшиеся в зале, стояли в отдалении от остальных придворных. Гокудера решил, что эти двое недавно с кем-то подрались: вид у обоих был одинаково потрепанный. Кёя сосредоточенно пытался приладить на место оторвавшуюся пуговицу. Мукуро, который уже успел где-то потерять остроконечную шляпу волшебника, рассматривал свою физиономию в карманное зеркальце. Надо сказать, прокушенная губа придавала ему еще более зловещий вид, чем обычно. Колдуна не испугался только Ямамото, который немедленно подскочил к нему и принялся выяснять, есть ли в Эстранео принцессы на выданье. К удивлению Гокудеры, Мукуро не только не превратил наглеца в лягушку, но и принялся ему что-то снисходительно объяснять. Увы, долго слушать эту милую беседу Гокудера не мог. Сейчас его куда больше занимала прибывшая делегация.
Король Занзус, видимо, решил, что страна Гокудеры не стоит того, чтобы тащить туда пышную свиту. Он вступил в залу, сопровождаемый единственным мрачным оруженосцем в черных латах. Рыцарь даже не счел нужным снять шлем. При ходьбе его доспехи оглушительно звенели, заменяя, видимо, звук фанфар. Сам Занзус ступал гордо, подняв голову и выпятив грудь. Взгляд у короля был угрюмый и диковатый, словно он попал во дворец прямо из джунглей. Сходство с неведомым хищным зверем усиливал и длинный плащ, щедро отделанный мехом и перьями.
Гокудера, наблюдавший за торжественным выходом короля, недовольно пробормотал:
— Эй, палач! Если я когда-нибудь надумаю заказать себе такой же плащ с перьями, убей меня.
Кёя зловеще хмыкнул.
На середине зала Занзус запутался в своем одеянии, споткнулся и чуть не рухнул. К счастью, его поддержал верный рыцарь. Занзус благородного порыва не оценил.
— Сквало, какого черта ты путаешься под ногами? — рыкнул он, окончательно уничтожив весь пафос момента. — Ты что, забыл, что нужно делать?
Рыцарь выпрямился и оглушительно рявкнул:
— Его величество Занзус Десятый прибыл!
Гокудера, не ожидавший такого шумового эффекта, вздрогнул и уронил сигарету. Она упала на шлейф одной из фрейлин. Занзус тем временем принялся вертеть головой по сторонам, видимо, пытаясь понять, кто же из присутствующих — принцесса. Поначалу он направился к Мукуро, но Гокудера вовремя вспомнил о своих обязанностях и сделал шаг вперед, чтобы не сливаться с толпой.
— Приветствую вас в нашем королевстве, — произнес он, стараясь быть максимально вежливым.
По правилам хорошего тона надлежало еще сделать реверанс, но Гокудера об этом не знал. Впрочем, даже если бы он был в курсе, изобразить что-то похожее у него все равно бы не получилось.
Занзус, наконец, соизволил посмотреть в его сторону. Внезапно глаза короля расширились от удивления. Выражение шока на его лице было настолько сильным, что Гокудера украдкой обернулся, проверяя, не устроил ли Мукуро какой-нибудь колдовской трюк. Однако колдун стоял совершенно спокойно. Тогда Гокудера, забыв о манерах, спросил прямо:
— Чего случилось-то?
Занзус отреагировал неожиданным образом. В два прыжка очутившись рядом с Гокудерой, он заключил его в свои стальные объятия и торжествующе объявил:
— Я тебя нашел! Теперь ты никуда не денешься!
В правилах этикета для юных леди не было ни слова о том, как себя вести, если тебя лапает король соседнего государства. Гокудере пришлось импровизировать.
— Ты что, рехнулся?! — прохрипел он и со всей силы врезал Занзусу коленом в живот.
Выпустив пленника, король согнулся пополам от боли. Его верный оруженосец, по-видимому, решил, что боссу было нанесено смертельное оскорбление, и кинулся восстанавливать поруганную честь шефа. Гокудера не успел ничего сделать, а Сквало уже стоял прямо перед ним.
— Ты, тупая девка! — темпераментно проорал он. — Да как ты посмела ударить Занзуса? Я разрежу тебя на кусочки!
— Прикажете отрубить ему голову? — холодно поинтересовался Кёя, загораживая собой Гокудеру.
Сквало взревел, обнажил меч и кинулся на палача. Занзус, уже пришедший в себя, снова попытался заключить мнимую принцессу в свои объятия. Мукуро шагнул вперед, складывая пальцы для колдовской печати. И, как завершающий аккорд в симфонии хаоса, прозвучал веселый голос Ямамото:
— Эй, у вашей фрейлины горит хвост!
4.

Осмелюсь доложить, ваше высокобродь,
что они, извиняюсь, любви хочут!
© А. Белянин

Спустя полчаса фрейлина была потушена, чему в немалой степени способствовал ядовитый дождь, вызванный Мукуро. Сквало, которого чудом удалось вырвать из цепких рук палача, сидел на диванчике в покоях Гокудеры. Шлем он так и не снял, но все равно было видно, что под глазом у рыцаря красуется свежий кровоподтек.
Посреди кровати, прямо на дорогом покрывале ручной работы, гордо восседал Занзус. Любопытный Ямамото примостился на полу. Гокудера, которому не досталось места, по привычке взобрался на подоконник.
Все присутствующие с обреченным видом слушали историю, которую рассказывал Занзус. Каждый раз, когда кто-то пытался вставить слово в монолог короля или начинал зевать, Сквало с угрожающим воплем кидался на врага, поспевшего неуважительно отнестись к речи владыки. Никому не хотелось быть изрезанным на кусочки, поэтому все покорно внимали.
Повесть короля была проста, но от этого не менее печальна.
Полгода назад Занзус встретил на балу прекрасную незнакомку. Ее лицо скрывала маска, но по тому, с каким трагическим благородством она держалась, было понятно, что эта леди видела в жизни немало горя. Черное платье дамы, ее пушистое боа, изысканная шляпа с широкими полями и длинные серебряные волосы покорили сердце Занзуса.
— Она была не какая-то там! — восхищенно рассказывал король. — Она была такая, такая...
Заинтригованный появлением незнакомки, Занзус пригласил ее на вальс. Танцуя с ним, дама не произнесла ни слова, но король все равно влюбился без памяти. Увы, когда он, следуя своей обычной грубоватой манере поведения, попытался сорвать с нее маску, женщина вырвалась из его рук и исчезла.
— Она убегала так поспешно, что потеряла туфельку, — закончил Занзус. — Сквало, покажи!
Рыцарь со вздохом поднялся, вышел из комнаты и вскоре вернулся. В руках у него была коробка, обшитая бархатом.
— Вот уже полгода я повсюду ищу ту женщину, — сообщил Занзус, принимая коробку из рук оруженосца.
Ямамото заявил, что это очень романтично. Остальные так не считали, но промолчали. Король обвел присутствующих тяжелым взглядом.
— Вопросы? Комментарии? — устало спросил он.
По обреченному тону, которым это было произнесено, становилось понятно, что Занзусу часто приходилось вести заседания министров.
— Поиски той тетки и есть важное дело, ради которого ты приперся в такую даль? — уточнил Гокудера.
Он принципиально не собирался обращаться на «вы» к человеку, который его лапал.
— Разумеется! — подтвердил Занзус. — Я приехал, чтобы уговорить местную принцессу примерить туфельку. Представь, как я удивился, когда увидел тебя! Я узнал цвет твоих волос. Кстати, зачем ты подстриглась?
— Я в сотый раз повторяю: ты меня с кем-то спутал, кретин, — пробурчал Гокудера.
Его неожиданно поддержал Сквало:
— Да не она это, босс. Руку даю на отсечение, не она.
Вместо ответа Занзус схватил с прикроватной тумбочки вазу и привычным жестом, почти не целясь, швырнул ее в голову Сквало. Ваза с грохотом ударилась о шлем и разлетелась на осколки. Гокудера начал понимать, почему оруженосец никогда не снимает свои доспехи.
— Эй, что за дела?! — громогласно возмутился Сквало.
— Заткнись, мусор! — рявкнул Занзус. — Тебе-то откуда знать, она это или нет? Тебя на том балу вообще не было!
Рыцарь скорчил злобную гримасу, но промолчал. Занзус с видом превосходства продолжил:
— На чем я остановился? А, да! Принцесса, примерь-ка туфлю!
Гокудера хотел было возмутиться, но вовремя передумал. Ему пришло в голову, что туфелька, принадлежавшая хрупкой великосветской даме, никак не подойдет парню с сорок вторым размером ноги. Это был, по-видимому, единственный способ переубедить Занзуса, и, скрипнув зубами, Гокудера согласился на примерку.
Ради такого случая он был готов вытерпеть даже пытку каблуками, но, к его удивлению, извлеченная из коробки туфелька оказалась на плоской подошве. Изящная, украшенная черным меховым помпоном, она казалась созданной для невесомой ножки сказочной феи. Впечатление несколько портил только размер обувки. Гокудера с ужасом понял, что туфелька вполне может прийтись ему впору.
— Чего ты ждешь? — поторопил Занзус.
Видя, что Гокудера не двигается с места, король бесцеремонно подхватил его, снял с подоконника и пересадил на кровать. Конечно, он не собирался лично становиться перед принцессой на колени, чтобы подать ей туфлю. Вместо Занзуса это пришлось сделать Сквало. Судя по выражению его лица, он изо всех сил надеялся, что туфелька окажется мала. Гокудера мечтал о том же, однако проклятая обувка пришлась ему как раз по ноге.
Ямамото захлопал в ладоши, Сквало в ярости стукнул кулаком по кровати, а Занзус торжествующе завопил:
— Подходит!
— Это еще не доказательство! — прошипел Гокудера, скидывая туфлю.
— Ладно, поломалась и хватит, — прервал его Занзус. — Вставай, ты поедешь со мной.
Гокудера в сердцах обозвал короля проклятым фетишистом и наотрез отказался выходить из комнаты. Занзус угрожающе шагнул к нему, намереваясь силой вытащить за порог. К счастью, тут в дело вмешался Ямамото.
— Эй, прекратите! — объявил он, в одно мгновение вскочив с кресла и оказавшись между королем и его жертвой. — Разве вы не видите, что даме не нравится эта игра?
— С дороги, мусор, — рыкнул Занзус.
Ямамото не дрогнул.
— Я хотел бы узнать, что вы собираетесь делать с принцессой, — произнес он вежливо, но твердо.
— Женюсь! — злобно рявкнул король, отодвигая его с дороги.
Гокудера пришел в ужас от подобной перспективы и со всей силы вцепился в покрывало, показывая, что добровольно он замуж не пойдет. Сквало, по-видимому, тоже не оценивший идею босса, издал протестующий вопль. Один Ямамото остался спокоен. Ласково и даже как-то жалостливо улыбнувшись Занзусу, он пояснил:
— Жаль, но у вас ничего не выйдет. Я первым сделал этой леди предложение от имени принца Цуны.
— Да пошел ты со своим предложением! — не выдержал Гокудера.
— Она тебя отвергла, — произнес Занзус с видом победителя. — Она будет моей.
На заднем фоне снова взвыл Сквало.
— Черта с два! — заявил Гокудера.
Король, доведенный до крайней степени бешенства, без лишних слов схватил его за руку и дернул на себя. Ямамото, готовый вступить в бой с превосходящими силами противника, потянулся к оружию. Страсти накалялись. Гокудера с удовольствием кликнул бы палача и поручил ему казнить обоих нахалов, но мысль о том, что подобный поворот событий почти наверняка спровоцирует войну с двумя странами, заставила его придержать язык.
Нужно было рассуждать логически, но, увы, времени на рассуждения не осталось. В отчаянии Гокудера выпалил первое, что пришло ему на ум:
— Три дня!
Занзус отпустил его и с глупым видом переспросил:
— Что — три дня?
— Ямамото обещал мне три дня на раздумья, — принялся выкручиваться Гокудера. — Почему бы тебе не дать мне такой же срок? За это время я решу, за кого выйти замуж.
Произнося последние слова, он скривился. Говоря начистоту, он бы скорее повесился, чем согласился связать свою жизнь с Занзусом или принцем Цуной. От подобного опрометчивого поступка его удерживала лишь здравая мысль, что ни один придурок в мире не стоит того, чтобы ради него вешаться.
Оставалось верить, что отсрочка поможет найти выход из сложившейся ситуации.
К удивлению Гокудеры, Занзус воспринял предложение подождать на редкость спокойно. Очевидно, он счел, что по здравом размышлении принцесса непременно сделает выбор в его пользу. Ямамото, судя по его счастливой физиономии, тоже заранее считал себя и принца Цуну победителями. Один Сквало, как всегда, остался недоволен и возмущенно проорал:
— Босс, да на кой черт вам сдалась эта кривляка?!
Занзус молча швырнул в него обувную коробку. На этом обмен мнениями был завершен. Развязно подмигнув Гокудере, король, наконец, направился в приготовленную для него комнату. Сквало преданно поплелся следом.
— Ты, должно быть, рада, — заметил Ямамото, проводив взглядом удаляющуюся парочку.
Гокудера почувствовал, что сейчас упадет с кровати.
— С чего это мне радоваться?
— Ну, как же: за один день ты получила целых два предложения руки и сердца! — весело пояснил Ямамото.
Гокудера не упал с кровати.
Он с нее рухнул.

7.

А вы, виконт, хоть и не трус,
А все-таки скотина.
Я с вами завтра же дерусь,
Вот слово дворянина.
© В. Высоцкий

Гокудера не знал, сколько времени он пробыл в отключке. Сознание возвращалось медленно. Тьма перед глазами отступала, мир снова наполнялся красками и звуками. Дышать было на удивление легко. Окончательно придя в себя, Гокудера со стоном повернул голову и только тогда смог оценить весь ужас своего положения.
Он лежал на коленях у Ямамото. Такого вполне хватило бы, чтобы он почувствовал себя ужасно глупо, но, увы, это было лишь меньшим из зол. Его платье оказалось расстегнуто, а корсет расшнурован. Ямамото таращился на голую грудь Гокудеры, и, судя по его ошарашенному лицу, до него уже дошло, что он имеет дело отнюдь не с принцессой.
Гокудера поспешно вскочил на ноги, пытаясь запахнуть платье. Спасать ситуацию было уже поздно, и от беспомощности и растерянности он не придумал ничего лучше, чем рявкнуть:
— Чего уставился, кретин? Что, парней никогда не видел?
Ямамото моргнул.
— Это… неожиданно, — выдавил он после паузы.
Гокудеру было уже не остановить. Он чувствовал себя крайне неловко. По-хорошему, ему бы следовало взять себя в руки и подумать, как разрешить ситуацию с наименьшими потерями. Однако мысль о том, в каком нелепом положении он оказался, заставляла его нервничать, а когда он нервничал, он начинал вести себя, как полный идиот.
— Какого черта ты вообще ко мне полез?! – проорал он.
— Тебе стало плохо, — пояснил Ямамото. – Я решил, что тебе трудно дышать. Такое бывает, если слишком туго затянуть корсет, мне фрейлины рассказывали. Вот я и решил тебе помочь.
— Придурок! – в сердцах произнес Гокудера.
Его душили стыд и злоба. Казалось, ничего хуже уже быть не может, но, когда за спиной раздались тяжелые шаги, он понял: еще как может.
— Что тут происходит, а? – произнес спотыкающийся голос.
Грозные интонации казались подозрительно знакомыми. Обернувшись, Гокудера увидел Занзуса. Судя по исходившему от него аромату винных паров, король был уже порядком навеселе, но, тем не менее, довольно уверенно держался на ногах. Опьянение почти не повлияло на скорость его реакции. Оглядев беседку, Занзус оценил сложившуюся ситуацию достаточно быстро, но в корне неправильно.
— Ты, кусок мусора! – прохрипел он, одним прыжком оказавшись рядом с Ямамото. – Как ты посмел лапать мою девушку?
Гокудера, все еще судорожно пытавшийся застегнуть платье, мысленно порадовался тому, что Занзус был пьян. Видимо, помутившееся зрение помешало королю заметить, что на самом деле его девушка — парень. Да и вообще, его куда больше занимал Ямамото. Смерив соперника презрительным взглядом, Занзус постарался принять как можно более величественную позу. Со второй попытки ему это удалось. Он расправил плечи и гордо изрек:
— Я вызываю тебя на дуэль!
Ямамото выслушал это заявление почти равнодушно, словно только этого и ждал. Он вообще выглядел на редкость спокойным. Лишь побелевшие, плотно сжатые губы отчасти выдавали, что он тоже нервничает.
Глядя на его невозмутимое лицо, Гокудера внезапно испугался. В самом деле, что мешало Ямамото открыть Занзусу всю правду? Узнав о том, что его водили за нос, король наверняка бы забыл о дуэли и обрушил весь свой гнев на фальшивую принцессу.
Гокудера невольно сделал шаг назад, жалея, что не прихватил с собой никакого оружия. Он уже почти не сомневался, что роковые слова вот-вот прозвучат, и мысленно прикидывал пути отступления. Однако Ямамото медлил. Молчание становилось все более напряженным.
Первым, как ни странно, нарушил тишину Занзус.
— Ты принимаешь мой вызов, тварь? — спросил он, глядя на соперника сверху вниз.
— Принимаю, — спокойно ответил тот.
— Отлично, — Занзус недобро ухмыльнулся, сверкнув зубами. — Приступим!
Эффектным театральным жестом он обнажил меч. Из-за опьянения все движения короля выглядели немного разболтанными, и это несколько портило общее впечатление. Тем не менее, Занзус все равно оставался опасным противником. Гокудера с опозданием понял, что у Ямамото нет оружия. Зная кровожадность его противника, можно было смело сказать, что при таком раскладе дуэль скоро превратится в садистскую расправу.
Мысль о том, что этого придурка Ямамото сейчас порежут на кусочки, заставила Гокудеру совершить, возможно, самый глупый и опрометчивый поступок в своей жизни. Сам не понимая, как это произошло, он вдруг кинулся наперерез Занзусу и встал между дуэлянтами.
— Что вы здесь устроили?! — злобно выкрикнул он. — Вы, два идиота! Хватит маяться дурью! Ступайте по своим комнатам.
— С дороги, — велел Занзус.
— Черта с два! Если хочешь драться, значит, тебе придется драться с нами обоими.
— Принцесса, не надо, — тихо произнес Ямамото.
Даже в такой ситуации он не забывал о том, чтобы поддерживать чужую легенду. В другой ситуации его старомодное, глупое благородство могло бы выглядеть даже забавным, но сейчас Гокудере, услышавшему эту фразу, показалось, будто его полоснули ножом по сердцу. Он был готов без всякого оружия, голыми руками сразиться с Занзусом, только бы Ямамото перестал, черт подери, проявлять свою идиотскую заботу и нести возвышенную чушь.
Что до Занзуса, то ему, похоже, было уже все равно, с кем биться. Количество выпитого им виски и слепая ярость сделали свое дело. Король издал страшный звериный рык, взмахнул мечом и бросился вперед.
Вид взбешенного Занзуса с вращающимися сумасшедшими глазами был настолько страшен, что Гокудера на секунду зажмурился. Внезапно раздался лязг, будто меч короля столкнулся с каким-то другим оружием.
— Что за черт? — проревел Занзус.
Гокудера открыл глаза, чтобы разглядеть, наконец, своего спасителя.
Бесшумно мелькнула черная тень, блеснул тяжелый топор палача, и меч, выбитый из руки Занзуса, отлетел на несколько шагов.
— Вы нарушили комендантский час, — скучным тоном сказал Кёя, непринужденно закинув топор на плечо. — Прошу вас вернуться во дворец.
— Кроме того, это наша беседка, и на будущее вам лучше поискать другое место для встреч, — прошелестел медовый голос у него за спиной.
Из темноты, аккуратно ступая, вышел Мукуро. Остановившись рядом с Кёей, он невозмутимо оглядел всех присутствующих. По его лицу было видно, что зрелище показалось ему довольно забавным. Три неподвижно застывших фигуры взирали на колдуна с немым удивлением. Первым опомнился Занзус.
— Не указывай мне, что делать! — пробормотал он, сжав кулаки.
Кёя поправил топор на плече.
— Может, отрубить этому нахалу голову? — поинтересовался он у Гокудеры.
— Нельзя, — с сожалением ответил тот. — Соседнее королевство сочтет это объявлением войны.
Как ни странно, вид топора немного отрезвил Занзуса. Пробурчав себе под нос что-то маловразумительное, он сделал шаг назад.
— Не думай, что я это так оставлю, — бросил он на прощание, повернувшись к Ямамото. — Продолжим завтра, в полдень.
— В другом месте, пожалуйста. Это наша беседка, — напомнил Мукуро.
Занзус злобно сверкнул глазами, но спорить с колдуном не решился. На его лице отразилась сосредоточенная работа мысли. Он еще не вполне освоился на новом месте, а потому, чтобы не заблудиться, благоразумно назначил местом дуэли главную дворцовую залу. Ямамото кивнул, выражая полную готовность сразиться. Глядя на то, как легко он принял решение пойти навстречу своей гибели, Гокудера схватился за голову.
— У вас какие-то проблемы? — участливо поинтересовался Мукуро.
Нужно было обладать очень хорошим слухом, чтобы уловить в его тоне едва заметную издевку.
— Да, проблемы! — не выдержал Гокудера. — Основная из них заключается в том, что меня окружают идиоты. Но, боюсь, тут ты ничем не можешь помочь.
— Я могу, — любезно предложил палач.
Чтобы отказаться от столь соблазнительного предложения, Гокудере пришлось сделать над собой огромное усилие.

8.

Любая простая задача может быть сделана неразрешимой,
если по ней будет проведено достаточно совещаний.
© народная мудрость

Этой ночью Гокудера опять не смог выспаться. Он нервно расхаживал из угла в угол, не замечая, что топчет разбросанные по полу чертежи, и пытался придумать новый план действий. Увы, вдохновение его покинуло. Как ни старался он найти выход из сложившейся ситуации, на ум ничего не приходило. Было ясно, что для спасения придурка Ямамото нужно любой ценой помешать дуэли, но как это сделать, Гокудера не знал.
Отчаявшись разобраться во всем самостоятельно, он решил прибегнуть к посторонней помощи.
За окном робко занимался рассвет, когда Гокудера вышел во двор, и, осторожно ступая босыми ногами по мокрой от росы траве, направился в мрачную башню, стоявшую в отдалении от остальных построек. Это была резиденция Мукуро. Колдун, который, по всей видимости, вернулся в свои покои совсем недавно, отчаянно зевал. Гокудера хотел было поинтересоваться, где его носило всю ночь, но тут же вспомнил, что пришел по другому делу. Времени на взаимную вежливость уже не оставалось, так что он сразу перешел к сути:
— Ты можешь сделать так, чтобы Занзусу отшибло память, и он забыл про дуэль?
Мукуро задумался, побарабанил тонкими нервными пальцами по столу, а затем объявил, что подобное вполне в его силах. Гокудера уже готов был подпрыгнуть от радости, но колдун продолжил свою речь. За услуги он собирался потребовать определенную плату. Узнав, сколько будут стоить манипуляции с сознанием Занзуса, Гокудера пришел в ужас: даже война с соседним королевством обошлась бы дешевле.
— Я еще подумаю! – выпалил он и пулей выскочил из комнаты, чтобы Мукуро не успел наложить на него какое-нибудь пакостное заклятье.
Следующим, к кому направился Гокудера, был Сквало. Рыцарь встретил его кровожадным воплем, который, очевидно, заменял вежливое приглашение войти. После такого приветствия кто угодно поспешил бы убраться восвояси, но Гокудера из чистого упрямства решил не уходить. Поскольку приглашения сесть не последовало, он молча пододвинул к себе кресло и плюхнулся на мягкую подушку.
— Чего расселась?! — немедленно заорал Сквало.
Гокудера, пытаясь перекричать собеседника, заявил, что пришел поговорить. На Сквало это не произвело ровным счетом никакого впечатления. Пока Гокудера излагал ему суть дела, он продолжал сыпать проклятиями в адрес принцессы, королевской семьи и самого королевства. Замолчали они одновременно. На пару мгновений в комнате стало непривычно тихо, а затем рыцарь спросил почти нормальным голосом:
— Так что ты там вякала?
— Я хочу, чтобы ты отговорил Занзуса участвовать в дуэли, — повторил Гокудера.
— С какой стати?
Гокудера принялся вдохновенно сочинять. По его рассказу выходило, что Ямамото — невероятно сильный и коварный противник.
— Чушь! — авторитетно заявил Сквало. — Как бы ни был силен этот парень, Занзус все равно его одолеет. Ты представляешь, насколько он крут?
Гокудера не представлял, и в течение следующего часа ему об этом кратко рассказали. Из монолога Сквало он не вынес ничего принципиально нового: то, что Ямамото придется нелегко, было понятно и раньше. Куда большее впечатление на Гокудеру произвел тот восторженный пыл, с которым рыцарь говорил о достоинствах Занзуса. Складывалось впечатление, что он и впрямь без памяти влюблен в короля.
— Неужели ты вправду будешь рад победе Занзуса? — пробормотал Гокудера.
— Еще бы!
В подтверждение своих слов Сквало стукнул кулаком по столу. Гокудера нервно вздрогнул, но, тем не менее, продолжил:
— Если Занзус выиграет, мне придется выйти за него. Разве ты хочешь, чтобы он женился?
Сквало задумался. По его лицу было видно, что он не привык к напряженным размышлениям. После пары минут страдальческого сопения он топнул ногой и объявил:
— А, чтоб тебя! Вали отсюда. Ты меня расстроила.
Опасаясь, что в гениальном мозгу Сквало может внезапно возникнуть мысль об устранении соперницы, Гокудера поспешил последовать этому мудрому совету.
Чуть дальше по коридору располагалась комната Занзуса. К нему заходить не хотелось. Однако шанс убедить короля отказаться от дуэли существовал, пусть даже это был один шанс из миллиона. Поэтому нужно было все же отважиться и нанести Занзусу визит.
Король сидел на кровати, кушал бурбон и был мрачен, как никогда. Поначалу он не обратил на посетителя никакого внимания. Гокудере пришлось, по примеру Сквало, стукнуть кулаком по столу и проорать:
— Эй! Я здесь!
Занзус сфокусировал на нем взгляд.
— А, явилась моя красотка, — довольно ухмыльнулся он.
Гокудера почувствовал, как в груди закипает возмущение. Пусть он пришел просить об услуге, он все равно не мог стерпеть, когда к нему обращались, как к доступной девке.
— Не смей меня так называть! — рявкнул он.
Король поморщился.
— Ты стала слишком шумной, — объявил он. — Когда я впервые тебя встретил, ты весь вечер молчала. Это было чудесно.
— Мне уже надоело повторять, что ты меня с кем-то путаешь! — злобно прошипел Гокудера.
Занзус не отреагировал. По-видимому, он вообще перестал обращать внимание на внешние раздражители. Говорить с ним о дуэли было бессмысленно. Гокудере ничего не оставалось, кроме как уйти. Он так и сделал, но из вредности оглушительно хлопнул дверью.
— Ты и впрямь стала какая-то не такая, — донеслось из комнаты на прощание.
Будь у Гокудеры в запасе чуть больше времени, он мог бы сыграть на том, что услышал. Для этого нужно было лишь вести себя еще более шумно. Существовал шанс, что в таком случае король передумает жениться. Однако, чтобы воплотить план в жизнь, следовало дождаться, когда Занзус выйдет из благодушного состояния, вызванного начальной стадией опьянения. Между тем до начала дуэли осталось всего десять минут.
Гокудера в нерешительности остановился посреди коридора, раздумывая, к кому бы еще направиться. Был, конечно, вариант пойти к Ямамото, но встречаться с ним не хотелось. Не то чтобы он вызывал такую же неприязнь, как Занзус. Мешало другое: страх, что при встрече Ямамото заведет разговор о вчерашнем.
Гокудера тряхнул головой, отгоняя непрошеные воспоминания. В самом деле, не мог же он признаться себе, что ему понравилось целоваться с этим придурком!
Было классно. Было сладко.
Собственно, Гокудеру смущал не сам факт поцелуя — подумаешь, потискались немного, ничего страшного. Куда больше волновало то, что в процессе была раскрыта его маскировка. Следовало бы извиниться перед Ямамото за столь неловкую ситуацию, но он чувствовал, что просить прощения выше его сил.
Однако думать об этом не стоило. Проблем и без того хватало.
Мысленно обругав себя последними словами, Гокудера направился в свою комнату. Там, под кроватью, хранилась пара метательных ножей, которые он когда-то получил от заезжего принца в обмен на блестящее колечко и пластиковый стаканчик от кефира. Вид оружия успокаивал. Правда, было непонятно, как прицепить нож к платью, чтобы это осталось незаметным. Подумав, Гокудера задрал подол и сунул оружие за резинку чулка.
— Ну, хоть что-то, — пробормотал он.
Разумеется, он не мог допустить, чтобы Занзус победил. И, разумеется, дело было не в том, что он что-то там чувствовал к Ямамото, просто ему не хотелось выходить замуж за мерзкого короля. Правда, если бы Занзус проиграл, пришлось бы выйти за неведомого принца Цуну, но об этом Гокудера и думать забыл.
Он решил вмешаться, как только станет ясно, что преимущество на стороне короля. Гокудера прекрасно понимал, к каким катастрофическим последствиям могло привести убийство правителя соседней страны, совершенное на глазах у десятка свидетелей. Однако другого выхода не существовало. В самом деле, нельзя же было позволить придурку Ямамото жертвовать собой!
Гокудера провел рукой по лезвию второго ножа, пробуя остроту. Приняв решение, он уже не позволял себе сомневаться. Когда нож занял свое место рядом с первым, Гокудера вздохнул, поправил платье, проверяя, не бросается ли в глаза наличие оружия под юбкой, и вышел за дверь.
В коридоре пахло старыми обоями. Солнечный луч, упавший из окна, золотил танцующие в воздухе мелкие пылинки. Сверкал начищенный циферблат старинных часов. Когда Гокудера проходил мимо них, часы захрипели и неохотно, с натугой, начали отбивать время.
Гокудера насчитал двенадцать ударов. Это означало, что дуэль вот-вот начнется.

11.

С ума по отдельности сходят.
Это только гриппом все вместе болеют.
© Э. Успенский

Из-за исчезновения ключевых фигур веселье приостановилось, но ненадолго. Вскоре придворные опять начали хихикать и перешептываться. Кто-то вспомнил о танцах, и Гокудере снова пришлось играть осточертевшие ему мелодии. Он выдержал полтора часа, а затем, захлопнув крышку рояля, объявил, что бал окончен.
К тому времени, как все танцоры покинули залу, за окном уже начали сгущаться сумерки. Впервые за весь день повеяло прохладой. Слуги погасили верхний свет, оставив лишь пару настенных канделябров, и неслышно удалились. Наступила долгожданная тишина.
Гокудера запустил пальцы в волосы, взъерошил непокорные пряди. Всеобщее веселье обернулось для него приступом головной боли. Теперь, когда внешние раздражители исчезли, пропал и молоточек, стучавший в виске. Слишком усталый, чтобы о чем-либо думать, Гокудера с наслаждением потянулся и попытался поудобнее устроиться на жестком табурете.
Ямамото, который все это время простоял рядом с роялем, верный своему слову не оставлять принцессу в одиночестве, теперь тоже мог позволить себе расслабиться. Он огляделся вокруг, решая, куда бы сесть, и, не найдя стула, опустился прямо на паркет.
— Осторожно, пол грязный, — сонно пробормотал Гокудера.
— Ничего, сойдет.
После этого скупого обмена репликами все снова стихло. Теперь, в чутком молчании, стали отчетливо слышны приглушенные звуки, доносившиеся откуда-то с верхних этажей. Невольно напрягая слух, Гокудера различил знакомые интонации.
— Никак, Сквало опять бесится, — заметил он.
Ямамото приложил ладонь к уху, а затем, через некоторое время, ответил:
— И правда, Сквало.
Через пару минут дикие вопли стали громче. Гокудера недовольно поморщился.
— Офигеть, — сообщил он. — Интересно, что Занзус с ним делает? Расчленяет, что ли?
— В таком случае Сквало вряд ли кричал бы «еще», — справедливо заметил Ямамото.
Гокудера поднял голову. До него не сразу дошло, о чем речь. Сообразив, что происходит наверху, он покраснел и зажал уши ладонями.
— Извращенцы! Не хочу этого слышать.
Только после того, как фраза была произнесена, Гокудера вспомнил, что по части извращенности он и сам недалеко ушел от Занзуса и Сквало. По крайней мере, не далее как вчера он целовался с парнем и получал от этого кайф.
Если учесть, что этот парень сейчас стоял рядом, ситуация становилась еще более неловкой. Гокудера пнул ножку рояля, надеясь перебороть внезапно возникшее смущение, но это не помогло. Бессердечного Ямамото, казалось, забавляло видеть, как терзается собеседник. Более того, он словно нарочно решил подлить масла в огонь.
— Кстати, как тебя зовут на самом деле? — начал он. — Я хотел с тобой поговорить, но даже не знаю, как к тебе обращаться.
— Гокудера Хаято.
— Отлично! Рад познакомиться, — Ямамото улыбнулся. — Так вот, насчет вчерашнего...
Гокудера мысленно взмолился, чтобы внезапно разразившийся ураган помешал его собеседнику закончить мысль. Ураган, увы, вызвать не удалось, зато у входа в зал появилась темная фигура. Приглядевшись, Гокудера пришел к выводу, что этот человек вполне может служить достойной альтернативой любой буре. Во всяком случае, разрушительные последствия его деятельности обычно бывали не менее заметны.
В дверях стоял Кёя. Наверное, впервые в жизни Гокудера был рад его видеть.
— А, палач! — поспешно приветствовал он. — Заходи. Ты что-то хотел?
Кёя молча приблизился. Вид у него был, как всегда, мрачный. Гокудера подумал, что палач как минимум собирается поведать ему о побеге двадцати особо опасных заключенных, однако тот неожиданно завел речь о другом.
— У меня к вам личное дело, — прямо начал он, не утруждая себя произнесением длинного слова «здравствуйте».
— Какое?
— Жениться я хочу, — все с тем же мрачным видом проговорил Кёя.
— На мне?! — в панике выкрикнул Гокудера.
Это было уже слишком. Он почувствовал, что вот-вот лишится дара речи.
На лице Кёи не дрогнул ни один мускул.
— Нет, — спокойно пояснил палач, — на Мукуро.
Эта информация не успокоила Гокудеру. Точнее, она привела его в еще большее недоумение.
— Ты хочешь сказать, что наш Мукуро — девушка? — уточнил он, на всякий случай вцепившись пальцами в сиденье стула, чтобы не упасть.
Мысленно он уже был готов выслушать душещипательный рассказ о том, что придворный колдун на самом деле является колдуньей, а маскируется потому, что в местности, откуда он родом, девушкам запрещено заниматься магией. За последние дни произошло столько странного, что подобная история выглядела достойным завершением цепочки нелепых событий.
Однако, к удивлению Гокудеры, Кёя ничего душещипательного рассказывать не стал. Он сухо заверил, что Мукуро, без сомнения, мужчина.
— Именно поэтому мне и нужно особое разрешение на брак с ним, — сказал палач.
Гокудера помотал головой.
— Все равно ничего не понимаю. Зачем тебе связываться с Мукуро? Он же страшный! Не в том смысле, что некрасивый, а в том, что от него так и веет жутью.
— Мой избранник и должен быть таким, — беспрекословно объявил Кёя. — Не думаешь же ты, что я стал бы связываться с каким-то слабаком?
Гокудера вынужден был признать, что в словах палача есть определенный смысл, однако это не делало их менее пугающими. Кёя с Мукуро наводили ужас на округу и по отдельности, а уж о том, что они могут натворить вместе, Гокудера вообще боялся думать. Решив в будущем держаться подальше от новоиспеченных супругов, он обратился к палачу:
— Ладно, женись, если хочешь. Я разрешаю.
Он думал, что этим все и кончится, но для Кёи устного согласия было явно недостаточно. Он вытащил из кармана заранее составленный документ, гласивший, что ему разрешается вступить в брак с Мукуро, и заставил Гокудеру подписать эту бумагу. Затем Ямамото был отправлен на поиски печати, чтобы заверить приказ. Бюрократическая возня заняла не меньше получаса, но Гокудера, хоть и ворчал, мысленно был благодарен Кёе: тот своим присутствием мешал Ямамото снова начать нести чушь. В связи с этим дотошность палача выглядела куда менее раздражающей.
— Ну, типа, поздравляю, — выдавил Гокудера, когда бумага была заверена.
— Спасибо, — сдержанно отозвался Кёя. — Я пришлю вам приглашение на свадьбу. Мукуро хочет пышную церемонию, поэтому мне пришлось позвать кучу народа: вас и двоих его подручных.
— А можно мне тоже приглашение? — влез Ямамото. — Я люблю свадьбы!
Кёя насупился, но кивнул.
Гокудера, некстати представивший себе Мукуро в подвенечном наряде, был вынужден зажать рот рукой, чтобы удержаться от приступа нервного смеха. Он не мог понять, почему весь мир вдруг помешался на любви, и очень удивился бы, если бы кто-то сказал ему, что с миром все в порядке, просто он сам, Гокудера, стал замечать вещи, которых не видел раньше.
Ему внезапно стало легко. Мысль о том, что в королевстве будет пусть нелепый, но праздник, приятно бодрила. Хотелось захлопать в ладоши, сделать кувырок через голову или посадить сорок розовых кустов. Даже предстоящий разговор с Ямамото уже почти не казался страшным. В самом деле, по сравнению с поступком Кёи, который осмелился сделать предложение злобному колдуну, это выглядело сущим пустяком. Досадуя на то, что так долго трусил и оттягивал беседу, Гокудера решительно объявил:
— Палач, ты можешь идти.
Кёя холодно заметил, что разрешение ему требовалось только на брак, а на то, чтобы покинуть комнату, ничьего позволения он спрашивать не собирается. В другое время Гокудера бы возмутился, но теперь он лишь весело уточнил:
— Ты собираешься торчать здесь всю ночь? Тогда мы сами уйдем.
— В этом нет нужды, — бросил Кёя. — Я вас покидаю.
Разумеется, он не счел нужным поклониться на прощание. Впрочем, Гокудера не знал, что все придворные должны склонять перед ним головы, а потому не заметил нарушения правил этикета.

12.

Чем вежливее отказ, тем соблазнительнее повторить просьбу.
© кто-то

Оставшись наедине с Ямамото, Гокудера некоторое время молчал, собираясь с силами, как перед прыжком с высоты. Ему хотелось, чтобы эта неловкая ситуация как можно скорее разрешилась, но в то же время он оттягивал объяснение, потому что понимал: после того, как все будет сказано, останется только встать и уйти. Мысленно он пытался выторговать у самого себя еще несколько минут хрупкого, обманчивого спокойствия. Однако медлить до бесконечности было нельзя. Когда Ямамото пошевелился и открыл рот, собираясь что-то сказать, Гокудера поспешно перебил его:
— Я хочу поговорить о том, что случилось вчера вечером.
Ямамото склонил голову набок, выражая подчеркнутое внимание к словам собеседника. Отступать было некуда. Сделав глубокий вдох, Гокудера собрал в кулак все свое мужество и почти выкрикнул:
— Извини!
Это было, наверное, самым сложным. После того, как Ямамото непонимающе поинтересовался, за что именно Гокудера просит прощения, говорить стало легче. Слова, которых раньше отчаянно не хватало, пришли сами собой. Правда, они получились до обидного простыми. Гокудера даже удивился, почему это он так долго не решался произнести пару столь незамысловатых фраз.
— Прости, что я обманывал тебя, — сказал он. – Так получилось, что я вынужден был изображать девушку. Надеюсь, ты не слишком злишься. Пожалуйста, постарайся найти подходящую пару для своего принца и для себя тоже. Желаю удачи!
На последней фразе голос у Гокудеры сорвался, но в целом все вышло не так уж плохо. Самое страшное осталось позади. Не давая Ямамото времени опомниться, Гокудера поспешно вскочил и направился к выходу.
Теперь, когда все слова были сказаны, ему полегчало. В груди было горячо и больно, однако Гокудера не сомневался, что со временем это пройдет. Он чувствовал себя сильным, он чувствовал себя беспомощным, он чувствовал себя последним идиотом на свете, но он больше не испытывал ни тревоги, ни страха. Все вдруг стало простым и ясным.
Он влюбился, это со всеми бывает. Он не мог рассчитывать на взаимность, но это тоже частое явление. Неприятно, но не смертельно.
Не глядя под ноги, он стремительно шел по коридору. Каждый раз, когда в голову ему приходила мысль, что он, возможно, никогда больше не увидит Ямамото, Гокудера ощущал щемящую тоску, но боль была светла и сулила покой. Она словно служила подтверждением того, что Гокудера все сделал правильно. Ее следовало просто перетерпеть, перенести на ногах, как легкую простуду. Гокудера не сомневался, что справится с этим. Он как будто разом стал мудрее. Теперь он мог смотреть в будущее спокойно и уверенно, без всякого страха. В самом деле, он уже совершил самую большую глупость в своей жизни – выбрал из всех людей придурка Ямамото и, вопреки всякой логике, доверил ему свое сердце. Чего еще было бояться?
Гокудера не обращал внимания, куда он идет, и не сразу остановился, услышав треск разрываемой материи. Оказалось, что подол его платья зацепился за гвоздь, вбитый в половицу. Гокудера дернул за ткань, но она не поддалась. Он чуть слышно выругался.
— Давай помогу, — произнес смеющийся голос у него над ухом.
Обернувшись, Гокудера вздрогнул. Рядом с ним стоял Ямамото. Было непонятно, когда он успел подойти так близко. В конце концов, Гокудера решил, что слишком погрузился в свои мысли, чтобы услышать шаги за спиной.
— Не нужно было меня преследовать, — пробормотал он.
Ямамото присел на корточки и осторожно отцепил его платье.
— Ну вот, дырка, — произнес он, глядя на собеседника снизу вверх. – Пойдем ко мне в комнату. Я зашью.
— Никуда мы не пойдем! – вспылил Гокудера, моментально забыв о своей светлой печали. – Мы с тобой расстались! Точнее, мы даже толком не начинали встречаться. И не начнем! Ты что, этого не понял?
Судя по выражению лица Ямамото, он действительно ничего не понял. Встав с колен, он отряхнул брюки и с недоумением спросил:
— С чего бы нам расставаться? Я не вижу ни одной причины.
— Зато я вижу! – разозлился Гокудера. — Если до тебя не дошло, повторю еще раз: я не принцесса! И вообще не девчонка!
Ямамото немного помолчал, почесал в затылке, а затем неуверенно произнес:
— Не понимаю, зачем ты все это говоришь. Я в курсе, что ты парень. Я много об этом думал.
Последняя фраза странно звучала в его устах. Мысленно ужаснувшись тому, что мог придумать Ямамото, Гокудера на всякий случай сделал шаг назад.
— И к какому же выводу ты пришел, тупая башка? – огрызнулся он.
Ямамото словно не заметил оскорбления.
— Я считаю, здорово, что ты оказался парнем, — сказал он.
Гокудера вытаращил глаза. Такого поворота событий он никак не ожидал. Решив, что неверно понял сказанное, он потребовал:
— Говори яснее! Что в этом такого хорошего?
— Раз ты не принцесса, значит, тебе не нужно выходить замуж за Цуну, — невозмутимо продолжил Ямамото. — Ты останешься со мной! Классно, да? Мы сможем вместе поехать в Вонголу!
Как ни странно, в его словах была логика, пусть и весьма причудливая. Гокудера, сраженный наповал теми выводами, к которым пришел Ямамото, не нашел ничего лучше, чем растерянно пробормотать:
— С чего ты решил, будто я брошу свое королевство? Ты меня даже не спрашивал.
Ямамото не стал спорить.
— Хорошо, спрошу сейчас, — миролюбиво произнес он. — Поедешь со мной в Вонголу?
— Ты издеваешься?! — неожиданно возмутился Гокудера.
Ямамото округлил глаза, не понимая, что послужило причиной столь странной реакции на его, вполне разумное, предложение.
— Не смей делать такое хитрющее лицо! — продолжил Гокудера, едва удерживаясь от того, чтобы не накинуться на Ямамото с кулаками. — Зачем было спрашивать, согласен ли я, если ты заранее знаешь ответ? Да! Да, я согласен!
Без сомнения, это было самое романтичное объяснение в любви за всю историю королевства.

13.

В конце все будет хорошо.
Если не все хорошо — значит, еще не конец.
© кто-то

Утро выдалось прохладным. Солнечные лучи, только-только показавшиеся из-за горизонта, с трудом пробивались сквозь туман. Легкий ветерок заставлял ежиться от холода.
Гокудера, который вместе со всеми придворными вышел на крыльцо, чтобы проводить Занзуса и Сквало, с раздраженным видом кутался в шаль. Необходимость поддерживать имидж принцессы его уже порядком достала, и он не мог дождаться того момента, когда гости, наконец, уберутся восвояси. Тонкий шифоновый платок, предназначенный для того, чтобы чуть прикрывать плечи красавиц на балах, не защищал от ветра. Гокудера почувствовал, что еще немного — и он начнет стучать зубами.
Ямамото, случайно коснувшийся его руки, в ужасе произнес:
— Да у тебя же пальцы совсем ледяные! Возьми мой камзол, погрейся.
— Вот еще, — пробурчал Гокудера, вцепившись в шаль, — Мне нравится, что здесь так свежо. По крайней мере, я взбодрюсь, и меня перестанет клонить в сон.
— Не пойму, зачем так издеваться над собой, — удивился его собеседник. — Сейчас проводим гостей, и можешь спать, сколько влезет.
Говоря по правде, Гокудера и так уже чувствовал, что начинает клевать носом. Предложение Ямамото в кои-то веки показалось ему разумным.
В эту ночь им так и не удалось поспать. Зато они успели зашить платье Гокудеры, спуститься на кухню, съесть пирог, который испек Ямамото, вернуться наверх, обсудить мировую экономику, насмерть поругаться, помириться и почти заняться любовью. Гокудера не испытывал ни смущения, ни страха и был совсем не против окончательной близости, но выяснилось, что в первый раз трудно сделать все как следует. Удовольствие накрыло обоих слишком быстро. На смену лихорадочной страсти, томившей Гокудеру, в какой-то момент внезапно пришло торопливое наслаждение. После него во всем теле осталась ленивая, кошачья сытость. Хотелось курить, но для этого пришлось бы вылезти из постели и начать перебирать разбросанную по полу одежду в поисках пачки сигарет. Гокудера сонно потянулся, ткнулся носом в шею довольного Ямамото и пробормотал:
— Мне уже хорошо. Продолжим как-нибудь в другой раз, ладно?
— Угу, — согласился Ямамото.
Они думали, что успеют немного поспать, но, видимо, неверно рассчитали время. Через десять минут после того, как Гокудера задремал, в дверь робко поскребся Ламбо.
— Вас ждут во дворе, — позвал он. — Нужно проводить наших гостей.
— Не лезь в комнату, идиот! — в панике прокричал Гокудера, судорожно пытаясь спихнуть Ямамото с кровати на тот случай, если паж все же ослушается приказа. — Я спущусь через пять минут.
Разумеется, пятью минутами дело не ограничилось. Чтобы натянуть платье, Гокудере всегда требовалось гораздо больше времени. В этот раз Ямамото ловко помог ему зашнуровать корсет, но они все равно опоздали, потому что долго не могли найти диадему. Проклятая штуковина, как выяснилось, каким-то образом закатилась под ковер. Кое-как, довольно криво, приладив ее на волосы и схватив шаль, Гокудера поспешно выскочил из комнаты. Ямамото следовал за ним, на ходу пытаясь застегнуть камзол на все пуговицы. Впрочем, это ему так и не удалось: пара пуговичек таинственным образом исчезла.
Во дворе уже собралась толпа придворных. Протолкнувшись вперед, Гокудера понял, что мог не торопиться: Занзуса и Сквало нигде не было видно.
— Я постучался к ним, но король швырнул в дверь чем-то тяжелым и приказал мне убираться, — доложил Ламбо.
Гокудера скрипнул зубами. У него возникла мысль самому отправиться за Занзусом и вытащить его из кровати, но эту идею пришлось отложить. В конце концов, король находился в комнате не один, а со Сквало, и еще неизвестно было, чем они там занимаются.
В итоге всем придворным пришлось полчаса торчать на крыльце. Порывистый ветер постепенно разгонял облака, и во двор все чаще падали теплые солнечные лучи. Тем не менее, воздух еще не успел прогреться. Гокудера уже начинал сожалеть о том, что отверг камзол, любезно предложенный Ямамото.
Ожидание немного скрашивалось тем, что Мукуро, который с утра был непривычно бодр и настроен на общение, решил развлечь собравшихся. Он стоял в центре толпы и с удовольствием рассказывал о своей предстоящей свадьбе. Когда эта тема была исчерпана, колдун перешел к воспоминаниям о том, как начались его отношения с Кёей.
— Мы познакомились год назад, на площадке для казней, — пояснял он всем, кто хотел слушать. — Помнится, тогда Кёя получил приказ сжечь меня на костре...
Его речь лилась гладко, словно он заранее отрепетировал все, что собирался сказать. Фрейлины восторженно ахали и закрывали рты ладонями. Кёя, стоявший рядом с Мукуро, был необычайно мрачен. Судя по его виду, он уже всерьез жалел о том, что вознамерился связать свою судьбу с этим человеком.
К тому моменту, когда небо почти расчистилось, а Мукуро дошел в своем повествовании до сцены первого поцелуя, Занзус, наконец, соизволил предстать перед публикой. Он вышел на крыльцо, щурясь от яркого солнечного света, и любезно подал руку Сквало. Тот, по-видимому, привык спускаться по ступенькам самостоятельно и не мог понять, зачем ему предлагают помощь. В конце концов, Занзус, которому очень хотелось выглядеть галантным кавалером, просто сгреб своего спутника в охапку и поволок к карете.
За все время, что гости пробыли в замке, никому из слуг и в голову не пришло позаботиться об экипаже. Карета была основательно заляпана присохшей грязью. Занзус потратил пару минут на то, чтобы громогласно высказать все свои мысли по этому поводу. Испуганный кучер, вместо того, чтобы приняться за дело, поспешно дал деру. Проводив его презрительным взглядом, Занзус засучил рукава, притащил ведро воды и принялся отмывать карету сам.
— Ничего без меня сделать не могут, — ворчал он себе под нос.
В то время, пока Занзус возился с экипажем, Сквало сидел на месте кучера, разглядывал проплывающие по небу облака и болтал ногами. Гокудера, от нечего делать наблюдавший за ним, очень удивился, когда понял, что за целых десять минут рыцарь ни разу не попытался кого-нибудь зарубить. Видеть его таким было непривычно. Непривычным выглядел даже его костюм. Исчезли черные доспехи, исчезли вчерашние меха и бриллианты. Теперь Сквало кутался в плащ с перьями, некогда принадлежавший Занзусу, и задумчиво накручивал на палец прядь своих длинных волос.
— Ты какой-то тихий сегодня, — поддел его Гокудера, когда все приготовления были закончены и гости уже садились в карету.
Сквало злобно сверкнул глазами и просипел:
— Я сорвал голос!
— Правда, он прелесть? — произнес растроганный Занзус.
Гокудера покрутил пальцем у виска, но ничего не сказал.
Наконец, кучер был найден и водворен на место. Карета тронулась. Фрейлины принялись махать платочками. Даже Мукуро соизволил прервать свой увлекательный рассказ о том, как он бил Кёю утюгом по голове, и присоединиться к провожающим.
— Желаю счастливого пути! — проорал Ямамото.
Гокудера вздохнул с облегчением. Для порядка махнув пару раз вслед карете, он счел свои обязанности выполненными и теперь со снисходительным вниманием наблюдал, как придворные кричат, свистят и шумно выражают надежду еще раз увидеть Занзуса. В принципе, со стороны их ребяческое веселье выглядело немного глупо, но почему-то сегодня оно почти не раздражало.
Откуда ни возьмись, налетел резкий ветер. Словно играя, он пронесся над двориком, закрутил маленький озорной вихрь и вырвал шаль из рук Гокудеры.
— Держите, улетит! — заволновались фрейлины.
Все наперегонки бросились догонять тонкий шифоновый платок. Ямамото несся впереди, возглавляя забег, и что-то кричал, но порывы ветра относили его слова в сторону. Слышен был лишь заливистый смех.
Гокудера остался на крыльце. Отсюда было отлично видно, как ветер играет с преследователями, то подпуская их совсем близко к желанной цели, то резко швыряя платок ввысь, где его никто не мог схватить. Глядя вниз, на веселый переполох, устроенный придворными, Гокудера вдруг почувствовал, что ему стало легко, как никогда раньше. Отчего-то возникло предчувствие, что все непременно будет хорошо, что впереди, конечно же, всех ожидает счастье, и нужно только поймать его за хвост.
Успеют, не успеют... Схватят, не схватят...